Ур-100

МР УР-100

15А15 проектировалась при ограничении на геометрические характеристики её транспортно-пускового контейнера (под существовавшие ШПУ ракет РС-10).

Двухступенчатая ракета МР УР-100 выполнена в двух диаметрах: корпус первой ступени имеет диаметр равный 2,25 , второй — 2,1 м. Ступени соединяются между собой слабоконическим соединительным отсеком, который при разделении ступеней разрушается удлинённым кумулятивным зарядом, опоясывающим соединительный отсек в его средней части.

Конструкция первой ступени

В состав корпуса первой ступени ракеты входят также хвостовой и топливные отсеки. Топливный отсек, состоящий из верхней ёмкости (для окислителя) и нижней (для горючего), — сварной конструкции из алюминиево-магниевого сплава. Ёмкости (баки) окислителя и горючего разделены сферическим промежуточным днищем. Нижнее сферическое днище бака горючего направлено выпуклостью вовнутрь бака, образуя вместе с хвостовым отсеком полость для размещения ДУ ступени.

ДУ первой ступени 15А15 состоит из двух двигателей:

• основного (маршевого) — 15Д168
• рулевого — 15Д167 .

Однокамерный маршевый ЖРД с турбонасосной системой подачи топлива выполнен по замкнутой схеме и закреплён на ступени неподвижно. В состав рулевого двигателя входят четыре поворотные (шарнирно закреплённые) камеры сгорания и один ТНА. В рулевом двигателе реализована открытая схема процесса сгорания компонентов топлива.

Конструкция второй ступени

ДУ второй ступени 15Д169 (РД-862) ракеты 15А15 состоит из однокамерного, неподвижно закреплённого на корпусе ступени ЖРД с турбонасосной подачей компонентов топлива и замкнутой схемой. Этот двигатель имеет ряд оригинальных решений по рабочим процессам: по системе охлаждения камеры сгорания, по процессу газогенерации и другим, которые в конечном счёте позволили получить рекордную величину удельного импульса тяги для ЖРД такого класса (3300 м/с в пустоте). Оригинален и способ создания управляющих сил и моментов при полёте второй ступени: управление по тангажу и рысканью обеспечивается вдувом газа в закритическую часть сопла ЖРД, а по крену — четырьмя небольшими соплами, рабочее тело для которых вырабатывается в газогенераторе ТНА двигателя.

Головная часть

К корпусу второй ступени 15А15 с помощью разрывных болтов крепится разделяющаяся головная часть с четырьмя боевыми блоками, прикрытая обтекателем с изменяемой геометрией. В состав РГЧ входит герметичный приборный отсек, в котором размещается система управления ракетой, и твердотопливная ДУ разведения боевых блоков.

Комплекс 3К-22 Циркон / Циркон-С, ракета 3М-22 — SS-NX-33

ДАННЫЕ НА 2020 г. (стандартное пополнение)Комплекс 3К-22 «Циркон» / «Циркон-С», ракета 3М-22 — SS-NX-33
ист. — Годовой отчет, стр.15BrahMos-IIБолидисточникисточникист. — Годовой отчет, стр.15Согласно анализа информации по теме за вторую половину 2012 г. сделано предположение, что тема «Циркон» либо закрыта либо изменена. Фактических подтверждений этому предположению не было, но, есть вероятность того, что именно трудности с работами по теме по техническим причинам могли вызвать появление предложения Правительства по объединению МКБ «Радуга» с «НПО Машиностроения» для организации работ над гиперзвуковыми аппаратами.Данные носят предположительный характер и являются в лучшем случае прикидочными. Источники указаны. Идентификация ракеты 3М-22 — источник. Упоминание индекса 3К-22 — источник. Источник западного наименования SS-NX-33.

9К713 Агат (проект)

ДАННЫЕ НА 2020 г. (стандартное пополнение)

Комплекс «Агат»Комплекс 9К713 (?) «Агат-1» — STERLITE (?)
 
Фронтовой ракетный комплекс / оперативно-тактический ракетный комплекс увеличенной дальности. Разработка комплекса велась на базе проекта комплекса «Эльбрус» Московским Институтом Теплотехники, главный конструктор — А.Д.Надирадзе. Разработка ракетного комплекса с баллистической ракетой наземного базирования «Агат-1» и авиационного ракетного комплекса с баллистической ракетой «Агат» велась по приказу Министерства оборонной пормышленности и МАП от 27.07.1978 г. (источник). Сухопутный вариант комплкса создавался в рамках конкурса на замену оперативно-тактических ракет увеличенной дальности «Темп-С» в котором так же участвовал проект комплекса «Волга» КБ Машиностроения. Работы по комплексу «Агат» не вышли из стадии проектирования. Наименование NATO — STERLITE — присвоено нами предположительно исходя из сообщения Глобалсекьюрити.орг (см.экспорт).

«Ракеты походили одна на другую»

Эта политическая колода была разыграна в оговоренный срок, 11 февраля, на встрече в филиале ОКБ-52 в московских Филях. В мемуарах участников тех событий, да и в разговорах людей, не имевших прямого отношения к ним, но связанным с ракетной отраслью СССР, она получила название «совета в Филях» — по очевидной ассоциации. Вот как рассказывает о ней сын тогдашнего руководителя СССР Сергей Хрущев в своей книге воспоминаний «Никита Хрущев. Рождение сверхдержавы»:

«Докладывали Янгель и Челомей. Только что оба закончили эскизные проработки. На суд представили расчеты, компоновки и макеты. Требовалось выбрать лучший вариант. Задача не из простых, ракеты чрезвычайно походили одна на другую. Так не раз случалось в технике. Один и тот же уровень знаний, общая технология. Поневоле конструкторам приходят схожие мысли. Внешне изделия получаются почти близнецами, разнятся заключенными внутри «изюминками».

У каждого из проектов имелись сторонники, свои болельщики как среди военных, так и в среде чиновников различного ранга, вплоть до самого верха — Совета министров и Центрального комитета.

Первым докладывал Янгель.

Ракета Р-37 получалась изящной. Она могла поражать точечные цели и значительно более длительное время находиться на стартовой позиции в заправленном состоянии. Как и во всех предыдущих разработках, здесь использовались высокотемпературные компоненты топлива и окислителя, основанные на соединениях азота. Но сейчас Янгель, казалось, нашёл решение, как укротить все разъедающую кислоту. Сообщение прозвучало убедительно. Вот только потянет ли его КБ сразу два таких трудоемких и важных проекта, от которых зависит безопасность страны — Р-36 и Р-37? Разумно ли складывать все яйца в одну корзину? Но это уже забота Правительства, а не Главного конструктора.

Ответив на многочисленные вопросы, Янгель сел.

Следующим выступал Челомей. Главная задача, которую он стремился решить в новой разработке, названной УР-100, — долговременная автономность ракеты и полная автоматизация ее запуска. Пока не решены эти проблемы, массовая постановка межконтинентальных ракет на дежурство останется утопией. Если сохранить принятые на сегодня технические решения, то для обслуживания ракет потребуются все технические и людские ресурсы страны.

<…>

— За последние годы накопился большой опыт работы с азотными соединениями, — перешел Челомей к главному. — Несмотря на все отрицательные стороны, мы научились с ними работать и, проявив некоторую инженерную смекалку, сможем их себе подчинить. Пусть американцы занимаются порохами, мы сделаем ставку на кислоту.

Специальная обработка внутренности баков, система особо стойких трубопроводов, хитрые мембраны — все это, собранное в многоступенчатую схему, обеспечивало ракете многие годы (до десяти лет) безопасного хранения и мгновенную инициацию в заданный момент.

— Наша ракета, — продолжал Челомей, — чем-то похожа на запаянную ампулу, до срока ее содержимое полностью изолировано от внешнего мира, а в самый последний момент, по команде «старт» прорвутся мембраны, компоненты устремятся в двигатели. В результате принятых мер, несмотря на столь грозное содержимое, в период дежурства она столь же безопасна, как и твердотопливная.

Челомей замолк. Судя по реакции большинства членов Совета обороны, Челомей выигрывал.

И отец ему явно симпатизировал. Дементьев победно улыбался, Устинов мрачно уставился перед собой. За докладом последовали нескончаемые вопросы. Челомей отвечал уверенно, четко. Чувствовалось, что ракету он выстрадал.

<…>

После обеда снова собрались в конференц-зале. Предстояло обсуждение и принятие решений. Начали с ракет. Кому отдать предпочтение? За обедом отец перемолвился на эту тему с Козловым и Брежневым. Ему приглянулись предложения Челомея, и ракетные КБ с государственных позиций загружались рационально: тяжелую Р-36 — Янгелю, а легкую УР-100 пусть проектирует его конкурент, — но он хотел подтверждения.

<…>

Козлов и Брежнев поддержали отца. На заседании отец высказался за Челомея. Перечить ему никто не стал. Янгель выглядел просто убитым. Устинов расстроился

Желая поддержать Михаила Кузьмича, отец стал говорить добрые слова о его больших заслугах, о важности работы над 36-й ракетой, о государственных интересах, требующих рассредоточения усилий. Слова не утешали, а только бередили рану»

Продолжение следует…

//

Р-37 против УР-100

Сведения о том, что Америка приступила к производству и разворачиванию массовой межконтинентальной баллистической ракеты, дошли до советского руководства если не сразу, то с небольшой задержкой. Но ничего, что позволило бы сделать то же самое в Советском Союзе, у Никиты Хрущева в запасе не было — подобные задачи перед отечественными ракетчиками до сих пор просто не ставились.

Однако деваться было некуда — быстрый рост группировки американских межконтинентальных баллистических ракет требовал адекватной реакции. К проработке возможных решений этой проблем подключили знаменитый НИИ-88 — ведущий отечественный институт по разработке проблем, связанных с ракетной техникой. В течение 1960-61 годов специалисты института, исследовав все данные, которые были в их распоряжении — в том числе и те, которые были получены с помощью советской разведки, пришли к выводу: отечественным РВСН необходимо делать ставку на своего рода дуплексную систему — развивать не только «тяжелые» МБР с почти неограниченной дальностью полета и мощными боеголовками, но и «легкие», которые можно выпускать массово и которые обеспечивают результативность залпа за счет большого числа одновременно идущих к цели головных частей.

Разрезной макет ракеты 8К84 в транспортно-пусковом контейнере.

Далеко не все специалисты-ракетчики поддержали теоретические выкладки НИИ-88. Но очень скоро стали поступать сведения о том, что в США пошли именно по этому пути, дополнив легкие «Минитмены» тяжелыми «Титанами», в том числе и «Титаном-II» — единственной американской жидкостной ракетой, которая была ампулизированной. Это означало, что она вставала на боевое дежурство полностью заправленной, и при этом имела очень короткое время подготовки к старту — всего 58 секунд. Стало ясно, что предложения НИИ-88 не просто обоснованы, а совершенно справедливы, и нужно принимать за их реализацию.

Первыми свой проект представили специалисты ОКБ-586 под руководством Михаила Янгеля, которые в 1962 году разработали два варианта проекта малогабаритной ракеты — одноступенчатую Р-37 и двухступенчатую Р-38. И та, и другая были жидкостными, обе — ампулизированными, давали возможность держать их в боеготовом состоянии до десяти лет и при этом предусматривали автоматическое управление и использование «одиночного старта». Такой вариант был существенно эффективнее и удобнее в обслуживании, чем все советские МБР, которые на тот момент стояли на вооружении ракетных войск.

Но стандартная практика разработки вооружений в Советском Союзе предусматривала, чтобы у каждой темы были как минимум два разработчика — так выглядела социалистическая конкуренция. Поэтому очень скоро появилось постановление Совета министров СССР, подписанное Никитой Хрущевым, которое называлось «Об оказании ОКБ-52 помощи в разработке ракет-носителей». Этот документ предусматривал передачу из ОКБ-586 в распоряжение КБ, которым руководил Владимир Челомей, конструкторской документации и трех готовых ракет Р-14. Формальным поводом для такого решения были работы по созданию универсальной ракеты УР-200, разработку которой Челомей вел с 1959 года и которая рассматривалась в качестве единого носителя для различных боевых и разведывательных задач. Но поскольку опыта в разработке ракет у ОКБ-52 не было, а поддержка со стороны Хрущева была, то самым простым способом подстегнуть процесс создания «двухсотки» была передача в его распоряжение наработок других ракетчиков.

После выхода постановления в КБ Михаила Янгеля прибыла группа инженеров из КБ Владимира Челомея — за оговоренными документами. А вскоре в недрах ОКБ-52 родился проект, названный УР-100 — по аналогии с УР-200. Это была «легкая» или, как тогда говорили, малогабаритная ракета, которая также могла использоваться в качестве универсального носителя, но для более легких грузов. Кроме того, если «двухсотку» предполагалось использовать в системе противоспутниковой обороны, то «сотку» Владимир Челомей предлагал приспособить для отечественной ПРО.

Начало ракетного соперничества

До конца 1962 года оба ОКБ завершили предварительную проработку своих проектов «легких» ракет, и решение вопроса перешло в политическую плоскость — на уровень ЦК КПСС и советского правительства. Так началось соревнование между двумя знаменитыми сегодня ракетными конструкторскими бюро, обернувшееся в итоге победой Владимира Челомея. Оно было напряженными и драматичным — настолько, что о степени накала страстей можно судить даже по сухим строчкам официальных документов и воспоминаниям непосредственных участников событий.

Учебная ракета УР-100 на ноябрьском параде в Москве.

Стремительное развитие событий началось вскоре после Нового года. 19 января 1963 года зампред Совета министров СССР, председатель комиссии Президиума Совета министров по военно-промышленным вопросам Дмитрий Устинов, министр обороны маршал Советского Союза Родион Малиновский, председатель Госкомитета Совмина по оборонной технике Леонид Смирнов, председатель Госкомитета Совмина по радиоэлектронике Валерий Калмыков, председатель Госкомитета Совмина по химии Виктор Федоров и главком РВСН Сергей Бирюзов направили в ЦК КПСС такое письмо:

«Сов. секретно ЦК КПСС В соответствии с поручением нами, с привлечением ученых и специалистов, рассмотрены предложения главных конструкторов тт. Макеева, Исаева, Янгеля и Решетнева о разработке малогабаритных ракет ампульного типа с автономной системой управления.

Создание такого типа ракет будет дальнейшим шагом в развитии ракетной техники. Конструкция ракет предусматривает возможность нахождения в заправленном состоянии в шахте в течение 10 лет, вместо 30–90 суток существующих ракет, а широкое внедрение автоматизации процессов подготовки и пуска ракет (дистанционное управление) существенно уменьшает количество обслуживающего персонала и обеспечивает сокращение времени готовности от 1 до 5 минут (существующие — 15–30 минут), что значительно повышает боеготовность ракетного вооружения.

Указанные качества по условиям эксплуатации и простота стартов приближают ампульные ракеты к ракетам на твёрдом топливе, а в части энерговооруженности двигателей и габаритов они будут иметь преимущества.

На основании проведенных в СКБ-385, ОКБ-10 и ОКБ-586 Госкомитета по оборонной технике проработок, считаем целесообразным поддержать предложения главных конструкторов о разработке в 1963–64 гг. одного автоматизированного ракетного комплекса с малогабаритной ракетой Р-37 ампульного типа с дальностью стрельбы в диапазоне от 2000 до 12 000 км, вместо предлагаемых двух ракет на дальность 4500 и 12 000 км, но с двумя вариантами боевых головок: на дальность 12 000 км со спецзарядом … в тротиловом эквиваленте и на промежуточную дальность 4500 км со спецзарядом …

Просим одобрить представляемый проект Постановления ЦК КПСС и Совета Министров СССР по данному вопросу».

Фамилии конструкторов, упомянутые в этом письме, требуют пояснения. Виктор Макеев — на тот момент главный конструктор (с 1957 года), а вскоре и руководитель СКБ-385, разрабатывавшего и производившего баллистические ракеты для советских подводных лодок. Алексей Исаев — руководитель ОКБ-2 НИИ-88, разрабатывавшего жидкостные ракетные двигатели и теорию их работы. А Михаил Решетнев — начальник ОКБ-10 (незадолго до этого бывшего филиалом ОКБ-1 Сергея Королева), с ноября 1962 года занимавшегося темой создания ракеты-носителя легкого класса, переданной ему из янгелевского ОКБ-586. Одним словом, все специалисты, упомянутые в этом письме — представители организаций, прямо связанных с Госкомитетом по оборонной технике, прямо подчиненным и непосредственно курировавшимся Дмитрием Устиновым.

Но уже через одиннадцать дней, 30 января по итогам заседания Совета обороны СССР принимается протокол №30, в котором есть такой пункт:

Пять лет под компонентами топлива (обеспечение герметичности топливных систем Р-36)

Одним из основных требований к ракете Р-36 было требование о нахождении ракеты в заправленном состоянии на боевом дежурстве не менее пяти лет. Для сравнения — ракеты ОКБ-586 первого поколения могли стоять в заправленном состоянии 30 дней. Со временем компоненты топлива проникали в поры металла, и изделие «давало течь». Однажды представитель ГУРВО2, председатель комиссии по работе с ракетой для выяснения причин негерметичности, с удивлением сказал:

«Все говорят, что потекло изделие. Я думал, что тут надо подставлять ведро. А оказывается что эту сквозную негерметичность не то, что увидеть, а специальным течеискателем нельзя обнаружить».

Приступая к решению задачи обеспечения герметичности топливных систем, специалисты не предполагали, что те изменения, которые произойдут в конструкции, технологиях, металлургическом производстве станут научно-техническим прорывом.

Агрессивные компоненты топлива, применяемые на ракете, кроме токсичности и высокой химической активности, обладали еще и высокой капиллярной проницаемостью своих паров. Накапливаясь в отсеках ракеты, пары компонентов топлива оказывали разрушающее действие на приборы, кабельную сеть, неметаллические материалы, могли стать причиной отравления персонала. Результаты исследований диффузионных процессов компонентов топлива через металл показали, что все разъемные соединения оказались проницаемы для компонентов. Разработчики вводили сварные швы вместо разъемных и продолжали совершенствовать разъемные соединения. Для получения качественных сварных швов совместно с Институтом электросварки Е. О. Патона были созданы специальные сварочные автоматы аргонно-дуговой сварки с вращающимся электродом.

Герметичность топливных систем на первых ракетах (Р-12 и Р-14) контролировалась методом обмыливания разъемных соединений, находящихся под избыточным давлением. На ракете Р-16 была внедрена проверка на герметичность топливных систем методом «щупа» с помощью гелиевого течеискателя. На ракете Р-36 чувствтельность гелиевого течеискателя была повышена в 50 раз по сравнению с Р-16.

При исследовании на проницаемость сварных швов обнаружилось, что они тоже «текут». Металл имел свои дефекты — пористость, микротрещины, микроскопические газовые пузыри и др. Потребовалась большая работа по улучшению качества металла на металлургических заводах, там были внедрены новые уникальные технологии: одинарный и двойной вакуумно-дуговые переплавы металла, рафинирование, продувка аргоном и даже процеживание жидкого алюминия через стеклоткань. Это позволило повысить качество металла для ракет.

Компоновочная схема ракеты Р-36.

Эскизный проект ракетного комплекса Р-36 с ракетой 8К67 был выпущен в 1962 г. Боевой комплекс строился по схеме «одиночные старты», т. е. ШПУ размещались рассредоточенно, на удалении 7–11 км одна от другой. Такая схема, позволяющая повысить живучесть ШПУ при ядерном воздействии, впоследствии стала классической и называлась ОС (одиночный старт). Управление и контроль за состоянием шахты, подготовка к пуску и пуск ракеты должны были осуществляться дистанционно с командного пункта. В ШПУ ракеты применялась сдвижная крышка и газодинамический старт ракеты из пускового стакана на работающих маршевых двигателях. Одиночная ШПУ имела глубину 41,5 м, диаметр ствола 8,3 м и диаметр пускового стакана 4,64 м.

Размещение ракеты Р-36 в ШПУ

После установки ракет и заправки внутренние полости топливных баков изолировались от атмосферы системой предохранения. Ампулизированная ракета должна была храниться в заправленном состоянии в течение всего гарантийного срока. Первоначально этот срок составлял пять лет, впоследствии был доведен до семи с половиной лет. В ходе разработки ракеты Р-36 организа-ии — разработчики ядерных зарядов провели цикл испытаний и создали новые, более совершенные заряды. Правительственным Постановлением № 182-80 «О замене специальных зарядов на ракете Р-36 и введении дополнительного заряда А604Г» на ракете Р-36 был установлен самый мощный в мире (и до настоящего времени) термоядерный заряд. Одна ракета могла уничтожить любую цель, а также стартовую позицию ракеты с существовавшей тогда защищенностью.

Рулевой двигатель второй ступени ракеты Р-36

Двигательная установка первой ступени ракеты Р-36

Текст подготовил

Котов Максим Анатольевич, главный врач центра КТ «Ами», кандидат медицинских наук, доцент. Стаж 19 лет

Список источников

1. Campbell B., De Silva D., Macleod M., Coutts S., Schwamm L., Davis S., Donnan G. Ischaemic stroke, 2019.
2. Bouchez L., Sztajzel R., Vargas M. CT imaging selection in acute stroke, 2016.
3. Kamalian S., Lev M., Stroke Imaging, 2019.
4. Котов М.А. Возможности компьютерной томографии в прогнозировании летального исхода инсульта / Дневник казанской медицинской школы. — 2017. — №. 2. — С. 76-80.
5. Котов М.А. Показатели и значение интракраниального анатомического резерва, у пациентов с ‎острым нарушением мозгового кровообращения / Журнал научных статей Здоровье и образование в XXI веке.Т. 18, № 2., 2016. — С. 229-233.
6. Котов М.А. Лучевые предикторы исходов ишемического инсульта / Дневник казанской медицинской школы. — 2018. — №. 2. – С. 86-89.
7. Котов М.А. Предикторы раннего летального исхода острого нарушения мозгового кровообращения, выявляемые при компьютерной томографии / Материалы VIII Научно-практической конференции Поленовские чтения, Российский нейрохирургический журнал им. проф. А.Л. Поленова, специальный выпуск. — 2018, — Т.Х, С. 129.
8. Котов М.А. Возможности компьютерной томографии в оценке риска развития острого нарушения мозгового кровообращения / Вестник Северо-Западного государственного медицинского университета им. И.И. Мечникова. 2017. Т. 9. № 4. — С. 35-38.
9. Kotov M.A. Brain dislocation morphometry at neurology and neurosurgery from the standpoint of evidence-based medicine / Global Science and Innovation // Materials of the V international scientific conference. — Chicago, 2015. — Р. 207-212.

Начало ракетного соперничества

До конца 1962 года оба ОКБ завершили предварительную проработку своих проектов «легких» ракет, и решение вопроса перешло в политическую плоскость — на уровень ЦК КПСС и советского правительства. Так началось соревнование между двумя знаменитыми сегодня ракетными конструкторскими бюро, обернувшееся в итоге победой Владимира Челомея. Оно было напряженными и драматичным — настолько, что о степени накала страстей можно судить даже по сухим строчкам официальных документов и воспоминаниям непосредственных участников событий.

Учебная ракета УР-100 на ноябрьском параде в Москве.

Стремительное развитие событий началось вскоре после Нового года. 19 января 1963 года зампред Совета министров СССР, председатель комиссии Президиума Совета министров по военно-промышленным вопросам Дмитрий Устинов, министр обороны маршал Советского Союза Родион Малиновский, председатель Госкомитета Совмина по оборонной технике Леонид Смирнов, председатель Госкомитета Совмина по радиоэлектронике Валерий Калмыков, председатель Госкомитета Совмина по химии Виктор Федоров и главком РВСН Сергей Бирюзов направили в ЦК КПСС такое письмо:

«Сов. секретно ЦК КПСС В соответствии с поручением нами, с привлечением ученых и специалистов, рассмотрены предложения главных конструкторов тт. Макеева, Исаева, Янгеля и Решетнева о разработке малогабаритных ракет ампульного типа с автономной системой управления.

Создание такого типа ракет будет дальнейшим шагом в развитии ракетной техники. Конструкция ракет предусматривает возможность нахождения в заправленном состоянии в шахте в течение 10 лет, вместо 30–90 суток существующих ракет, а широкое внедрение автоматизации процессов подготовки и пуска ракет (дистанционное управление) существенно уменьшает количество обслуживающего персонала и обеспечивает сокращение времени готовности от 1 до 5 минут (существующие — 15–30 минут), что значительно повышает боеготовность ракетного вооружения.

Указанные качества по условиям эксплуатации и простота стартов приближают ампульные ракеты к ракетам на твёрдом топливе, а в части энерговооруженности двигателей и габаритов они будут иметь преимущества.

На основании проведенных в СКБ-385, ОКБ-10 и ОКБ-586 Госкомитета по оборонной технике проработок, считаем целесообразным поддержать предложения главных конструкторов о разработке в 1963–64 гг. одного автоматизированного ракетного комплекса с малогабаритной ракетой Р-37 ампульного типа с дальностью стрельбы в диапазоне от 2000 до 12 000 км, вместо предлагаемых двух ракет на дальность 4500 и 12 000 км, но с двумя вариантами боевых головок: на дальность 12 000 км со спецзарядом … в тротиловом эквиваленте и на промежуточную дальность 4500 км со спецзарядом …

Просим одобрить представляемый проект Постановления ЦК КПСС и Совета Министров СССР по данному вопросу».

Фамилии конструкторов, упомянутые в этом письме, требуют пояснения. Виктор Макеев — на тот момент главный конструктор (с 1957 года), а вскоре и руководитель СКБ-385, разрабатывавшего и производившего баллистические ракеты для советских подводных лодок. Алексей Исаев — руководитель ОКБ-2 НИИ-88, разрабатывавшего жидкостные ракетные двигатели и теорию их работы. А Михаил Решетнев — начальник ОКБ-10 (незадолго до этого бывшего филиалом ОКБ-1 Сергея Королева), с ноября 1962 года занимавшегося темой создания ракеты-носителя легкого класса, переданной ему из янгелевского ОКБ-586. Одним словом, все специалисты, упомянутые в этом письме — представители организаций, прямо связанных с Госкомитетом по оборонной технике, прямо подчиненным и непосредственно курировавшимся Дмитрием Устиновым.

Но уже через одиннадцать дней, 30 января по итогам заседания Совета обороны СССР принимается протокол №30, в котором есть такой пункт:

Р-37 против УР-100

Сведения о том, что Америка приступила к производству и разворачиванию массовой межконтинентальной баллистической ракеты, дошли до советского руководства если не сразу, то с небольшой задержкой. Но ничего, что позволило бы сделать то же самое в Советском Союзе, у Никиты Хрущева в запасе не было — подобные задачи перед отечественными ракетчиками до сих пор просто не ставились.

Однако деваться было некуда — быстрый рост группировки американских межконтинентальных баллистических ракет требовал адекватной реакции. К проработке возможных решений этой проблем подключили знаменитый НИИ-88 — ведущий отечественный институт по разработке проблем, связанных с ракетной техникой. В течение 1960-61 годов специалисты института, исследовав все данные, которые были в их распоряжении — в том числе и те, которые были получены с помощью советской разведки, пришли к выводу: отечественным РВСН необходимо делать ставку на своего рода дуплексную систему — развивать не только «тяжелые» МБР с почти неограниченной дальностью полета и мощными боеголовками, но и «легкие», которые можно выпускать массово и которые обеспечивают результативность залпа за счет большого числа одновременно идущих к цели головных частей.

Разрезной макет ракеты 8К84 в транспортно-пусковом контейнере.

Далеко не все специалисты-ракетчики поддержали теоретические выкладки НИИ-88. Но очень скоро стали поступать сведения о том, что в США пошли именно по этому пути, дополнив легкие «Минитмены» тяжелыми «Титанами», в том числе и «Титаном-II» — единственной американской жидкостной ракетой, которая была ампулизированной. Это означало, что она вставала на боевое дежурство полностью заправленной, и при этом имела очень короткое время подготовки к старту — всего 58 секунд. Стало ясно, что предложения НИИ-88 не просто обоснованы, а совершенно справедливы, и нужно принимать за их реализацию.

Первыми свой проект представили специалисты ОКБ-586 под руководством Михаила Янгеля, которые в 1962 году разработали два варианта проекта малогабаритной ракеты — одноступенчатую Р-37 и двухступенчатую Р-38. И та, и другая были жидкостными, обе — ампулизированными, давали возможность держать их в боеготовом состоянии до десяти лет и при этом предусматривали автоматическое управление и использование «одиночного старта». Такой вариант был существенно эффективнее и удобнее в обслуживании, чем все советские МБР, которые на тот момент стояли на вооружении ракетных войск.

Но стандартная практика разработки вооружений в Советском Союзе предусматривала, чтобы у каждой темы были как минимум два разработчика — так выглядела социалистическая конкуренция. Поэтому очень скоро появилось постановление Совета министров СССР, подписанное Никитой Хрущевым, которое называлось «Об оказании ОКБ-52 помощи в разработке ракет-носителей». Этот документ предусматривал передачу из ОКБ-586 в распоряжение КБ, которым руководил Владимир Челомей, конструкторской документации и трех готовых ракет Р-14. Формальным поводом для такого решения были работы по созданию универсальной ракеты УР-200, разработку которой Челомей вел с 1959 года и которая рассматривалась в качестве единого носителя для различных боевых и разведывательных задач. Но поскольку опыта в разработке ракет у ОКБ-52 не было, а поддержка со стороны Хрущева была, то самым простым способом подстегнуть процесс создания «двухсотки» была передача в его распоряжение наработок других ракетчиков.

После выхода постановления в КБ Михаила Янгеля прибыла группа инженеров из КБ Владимира Челомея — за оговоренными документами. А вскоре в недрах ОКБ-52 родился проект, названный УР-100 — по аналогии с УР-200. Это была «легкая» или, как тогда говорили, малогабаритная ракета, которая также могла использоваться в качестве универсального носителя, но для более легких грузов. Кроме того, если «двухсотку» предполагалось использовать в системе противоспутниковой обороны, то «сотку» Владимир Челомей предлагал приспособить для отечественной ПРО.

Миномётный старт МР УР-100

Основная статья: Миномётный старт

Для ракеты МР УР-100 одной из первых в СССР была практически реализована «миномётная» схема старта, при которой ДУ первой ступени запускается после выхода ракеты из ТПК под давлением газов, вырабатываемых специальными пороховыми газогенераторами. Для обеспечения миномётного старта на нижнюю часть ракеты устанавливается поддон с опорно-обтюрирующим поясом, а на корпус ракеты — опорные бандажи, которые сбрасываются после выхода ракеты из ТПК. При миномётном старте ракеты газы, вырабатываемые в пороховом аккумуляторе давления, поступают в объём между верхним и нижним днищами поддона. В момент старта принудительно разрывается механическая связь между днищами, и под давлением газов, действующих на верхнее днище поддона, ракета вместе с днищем выбрасывается из ТПК. Нижнее днище поддона с закреплёнными на нём ПАД остаётся в контейнере.